Конный переход из Турта в Хатгал

Автор: muallaka

Нормальные люди въезжают в Монголию через Кяхту или летят напрямую до Улан-Батора. Мы въехали через Монды. Разношерстная компания, нашедшая друг друга по интернету: Егор - якут, решивший прочувствовать кочевую жизнь предков; Маша - студентка-биолог из Иркутска, и мы с Иркой две заядлые лошадницы, соблазнившиеся неисчислимыми монгольскими табунами.

От КПП собирались добраться до ближайшего поселка, Турта, найти машину и проехать по берегу Хубсугула 200 км до Хатгала. Там, в обжитом туристами районе, поселиться в хостеле, нанять лошадей и пару-тройку дней поездить по окрестностям.

Хубсугул

Жизнь внесла в этот стройный план свои коррективы.

В Турте мы были во вторник вечером. Все путеводители в один голос утверждали, что монголы, особенно жители приграничных районов, через одного говорят по-русски. В Турте народ по-русски не говорил. По-английски тем более. Перейдя на язык жестов, выяснили, что машина в Хатгал ушла вчера, что дорога плохая, очень плохая снег сошел неделю назад, дорога не просохла, поэтому машины ходят редко, следующая пойдет только в пятницу, а может, в воскресенье, желающих уехать будет много и не факт, что нас возьмут.

Турт

Обо - священное место

На следующее утро, рыская по Турту в поисках транспорта, наткнулись на русскую турбазу. Тамошние мужики показали нам дом чуть ли не единственного русскоговорящего монгола, который сказал, что с машинами напряженка, а вот лошадей выше крыши. И пообещал найти проводника.

Чинбат, проводник, пришел к нашим палаткам часа через три. Неказистый на первый взгляд мужичок лет сорока, одетый в какие-то безумные драные штаны и ватник, помнящий еще времена Союза. Договорились (опять-таки на пальцах): в 7 вечера он приведет коней, завтра утром поедем. В семь Чинбат не пришел. В десять тоже. В час ночи Егор, горячий якутский парень, поймал местного мотоциклиста и укатил с ним в степь, искать Чинбата. Перебудив четыре кочевья, они его все же нашли: как выяснилось, он вовсе не имел в виду нас кидать, просто у монголов, особенно кочевых, представления о времени сильно отличаются от европейских. День сюда день туда, какая разница? До зимы далеко, торопиться некуда.

наш проводник Чинбат

На следующий день, захватив второго проводника, выехали только после обеда, потеряв несколько часов на подгонку разваливающихся седел. Мы с Иркой прикинули: вьючная лошадь, на которую сгрузили рюкзаки, рысью идти не может собьет спину, то есть ехать будем шагом, значит максимум 30 км в день, в Хатгале будем через 6 7 суток.

Наивные. Как выяснилось, монголы шагом не ездят и знать не знают про русские предрассудки насчет вьючных лошадей. Они передвигаются убийственно мелкой рысью, на первый взгляд неторопливой, но пожирающей пространство не хуже стинговских томминокеров. К восьми вечера мы отмахали 45 километров. Ребята ехали верхом впервые в жизни (авантюризм, конечно, но кто ж знал, что слово "шаг" здесь не в почете?), мы с Иркой не сидели в седле 2 года. Сказать, что все умерли не сказать ничего. На просьбы сбавить темп нам популярно объяснили, что задерживаться никак нельзя дома стада остались, яков пасти надо. Пришлось смириться.

На следующий день было еще хуже, чем накануне вечером седло казалось самым изощренным орудием пытки, придуманной человеком. От боли в мышцах отвлекали фантастические пейзажи: пронзительно-голубое озеро, сиреневые отроги Саян на дальнем берегу, бесконечные равнины, покрытые желтой прошлогодней травой, горбатые холмы, песчаные дюны, лиственничные леса На наше счастье, дорога шла по пересеченной местности, поэтому в этот день прошли всего тридцатник.

Назавтра Маша уехала с попутной машиной обратно в Турт. На четвертый день Егор сказал, что если проедет еще хотя бы километр, у него никогда не будет детей и, с трудом уговорив водителя, укатил на набитой битком попутке в Хатгал. Мы же с подругой к тому времени уже слегка вошли в форму, и наши монголы, собаки лесные, это просекли: как только машина с Егором скрылась за поворотом, они рванули вперед крупной рысью, наверстывая свой график.

Егор и Чинбат

автор

Мы неслись под ливнем по начинающей зеленеть равнине; не сбавляя хода, взлетали на крутые холмы. Неутомимые монгольские лошади, разгорячившись, пытались сорваться в галоп. Потоки воды били в лицо; потом тучи отставали, и перед нами снова открывалась залитая солнцем степь. В этот день мы сделали 60 километров и, Боже мой, это был самый прекрасный день в моей жизни. Лошадь была продолжением тела и я не могла представить, что четыре дня назад мне было неудобно в седле. Хочешь стать кентавром езди с монголами.

Насколько неказисто монголы смотрелись в поселке, настолько великолепны они были в степи. Они сидели в седле, как влитые; ветер и дождь были им нипочем, хотя единственной защитой от непогоды им служили старые халаты-дэли. На привалах, чуть ли не раньше, чем мы успевали слезть с коней, они ухитрялись вскипятить котел вкуснейшего монгольского чая с ячьим молоком, маслом, солью и борцогом. Спали они под открытым небом, укрывшись все тем же дэлем. Их ослепительные белозубые улыбки (голливудские звезды нервно курят в стороне) и непрошибаемое спокойствие были лучшим средством от усталости и хандры. В последний вечер они руками наловили в реке рыбы; мы вчетвером лежали у костра и болтали, мешая русские слова с монгольскими и восполняя недостаток лексики пантомимой. Рядом паслись лошади, шумно вздыхали, косились на нас недоуменно странные, мол, эти люди, нет, чтоб идти спать Над лесом стояла радуга; постепенно небо темнело, и подняв голову, я застыла, пораженная: сверху на меня в тысячу глаз смотрели огромные, невозможные монгольские звезды.

На следующее утро мы приехали в Хатгал. Потом был Мурэн, Эрденет, Хархорин, Улан-Батор Но города это всего лишь города, не более того. Мое сердце осталось на Хубсугуле. Этим летом, Бог даст, я снова поеду туда. А пока остается пересматривать фотографии и шептать: "Би чамд хаяртай, Монголия, я хочу вернуться "

ru_travel